«Смейся, и весь мир будет смеяться вместе с тобой. Плачь — и ты будешь плакать в одиночестве»
В последнее время, мне что-то не пишется. Один уважаемый мною автор, сказал: Когда мне не пишется, я пишу. Беру какую-нить заявку и пишу.
Решила попробовать. Лазила по заявкам Alexandra Powell. Так как у неё просто супер потрясные идеи, будь моя воля, то написала бы по всем ХД
Выбрала - ficbook.net/requests/114407
Ну и как обычно забросила. Меня хватило только на начало. Кажется, стало только хуже. Теперь не хочу писать вообще ХД
читать текст«Ты слишком наивен, Савада», - скажет однажды Хранитель Облака, посмотрит пристальным взглядом, словно стараясь запомнить чистоту светло-карих глаз, и уйдет.
Тсуна будет провожать спину удаляющегося брюнета недоуменным взглядом, пока тот не скроется за поворотом.
«Хм, что хотел сказать Хибари-сан? Я наивен? В чем?», - шатен раздосадовано моргнет и забудет об этих словах. Сероглазый брюнет всегда был странным и зачастую говорил непонятные вещи, как считал Тсуна.
Лишь спустя два года, когда он вспомнит об этих словах, то лишь рассмеётся – зло, надрывно, почти до истерики.
А сейчас, он радуется, что окончил школу, и всё в порядке. Ведь рядом его семья, друзья и близкие ему люди.
Всё будет хорошо. Как в какой-то долбанной песне или рекламе.
Горько, до слез, которых больше нет. И если бы даже остались, он попросту не имеет на это право.
Он – Десятый Босс Вонголы. Это клеймо на всю его жизнь.
Мафия ему не казалась чем-то ужасным или страшным, всё виделось в очень радужном свете.
Они все переехали в особняк Вонголы.
Тсуна робко осматривал свой законный кабинет, сел на кресло, положил руки на подлокотники и откинулся назад, прикрывая глаза, стараясь подавить в себе странное чувство внутреннего напряжения.
- Не стоит расслабляться, - предупреждает , он усмехается. Тсуна видит в черных бездонных глазах сожаление. И пытается ободряюще улыбнуться.
На улице потемнело, и с окна видна лишь непроглядная тьма. Савада закрывает глаза, потирает переносицу и потягивается, разминая затекшие мышцы.
В первый день репетитор над ним смилостивился и не загружал работой, давал ему немного времени насладиться свободой.
А потом… на Тсуну навалилось много бумаг и дел, которые не терпели отлагательств. У шатена кружилась голова от всего этого потока информации. Казалось, что мозг вскипел и больше не мог функционировать.
Савада даже не задумывался о том, сколько много обязанностей у Босса. Раньше он слишком был занят тренировками, боями, спасением мира как-никак, а теперь столкнулся с реальностью, в которой иногда от твоего решения зависит жизнь не только близких, но и незнакомых тебе людей.
Раньше было проще. Раньше он всецело полагался на Реборна, но как показало время, даже он не всесилен и не обладает абсолютной властью. Это была шокирующая правда. Весь, доселе привычный мир, перевернулся и рассыпался на мелкие осколки, строясь заново на хрупкой основе поломанных стекол.
Теперь Тсуна сам выдавал миссии Хранителям, внутри каждый раз содрогаясь при мысли, что однажды кто-то из них попросту не вернется. Вначале он специально выбирал легкие, не опасные задания, копошась в бумагах, стараясь выбрать среди них.
- Бессмысленная трата времени, - Кея раздраженно цокает, кидает на стол отчет и уходит. За ним следом летит Хиберд и поет гимн Намимори. Как же давно он его не слышал.
Он знает, что его Хранители очень сильны, намного сильнее, чем другие сотрудники Вонголы. Он знает, но по-прежнему дает им легкие миссии, которые смогли бы выполнить обычные рядовые.
Хранители ничего не говорят, не возмущаются, не упрекают, молча берут задание, улыбаются, кроме Хибари, и уходят.
Реборн заходит в его кабинет без стука.
- Чаосс, Никчемный Десятый, - издевательски тянет киллер.
- Реборн? – недоуменно хмурится, кривится при новом прозвище, которым теперь его называет репетитор. – Что-то случилось?
- Хех, пора отвечать за свои поступки, - брюнет, трогает небрежным движением край шляпы, надвигая чуть на глаза, и бросает ему на стол папку.
- Что? – непонятно моргает, и берет в руки черную папку.
- Имена тех, кто погиб на миссиях, - жестко говорит Реборн и следит за выражением лица своего ученика.
Тот удивленно распахивает глаза, с непониманием смотрит на репетитора, потом на папку. Его руки дрожат, когда он её открывает, он в шоке, тяжело сглатывает и не может прочитать. В глазах всё расплывается и шумит в ушах. Такой непонятный шум.
- Как? – пересохшими губами тихо спрашивает.
Этого не может быть. Как так? Ведь, это не может быть правдой? Это просто… ошибка.
«Моя ошибка».
Тсуну выворачивает наизнанку, к горлу подступил неприятный комок и тяжело дышать, будто воздух резко погустел. Голову сдавливает в тисках, ладони вспотели, а сердце… кажется, бьется. Быстро-быстро, замирает, медленно, быстро… сбившийся ритм, будто кто-то водит ручкой по белому листу, рисуя острые линии в беспорядочном движении.
- Это я? Как…, - шатен по-прежнему не может прочитать имена, закрывает себе рот рукой и сдерживает крик. Больно. Внутри что-то режет, выворачивает, сворачивает органы в жутком спазме. Ногти больно впиваются в кожу.
- Не беспокойся, я отправил соболезнующие открытки их семьям, - насмешливо припечатывает Реборн и уходит, закрывая за собой дверь.
Тсуне рано или поздно пришлось бы с этим столкнуться. Лучше раньше, пока он не наделал больше ошибок.
- На ошибках учатся.
Реборн прислоняется к двери и слушает крики и плач своего никчемного, но доброго ученика.
Как бы ему хотелось, чтоб он избежал такого урока.
Тсунаеши лично навешает семью каждого погибшего, кланяется и просит прощения.
- Простите меня. Пожалуйста, простите. Я виноват. Простите, - бессвязно повторяет, и смотрит в пол, потому что у него не хватает сил посмотреть в глаза семье погибших. Слишком больно, слишком тяжела ноша вины. Внутри всё гложет, скребет когтями, оставляя горький привкус на языке. Вина.
Сорок человек. Он запомнил имя каждого. Первый месяц, он каждый день просит у них прощения.
Ночью, кусает край подушки и плачет, надрывно, как ребенок.
- Простите меня…
Теперь назначая миссии, он рационально взвешивает возможности своих людей. Больше нет поблажек. Никому. И теперь каждый раз, вручая очередное задание своим Хранителя, он молится:
«Пожалуйста, вернитесь живыми. Пожалуйста, Боженька, защити их».
На второй месяц у него запланировано много встреч. Тсунаеши волнуется, нервно теребит галстук, ему кажется, что он задыхается, он его душит.
Ладони противно вспотели, оставляя чувство грязности, которые никак не удается стереть.
Официальный прием. Тут множество незнакомых людей. Они приветливо улыбаются, тепло встречают, расспрашивают, интересуются вскользь.
Тсуна расслабляется. Интуиция тревожно звенит, взгляды давят неприятной тяжестью, ощущая что-то мерзкое внутри. Словно разорвали на руках твой же подарок, а потом выкинули.
Парень вздрагивает, оглядывается в поиске поддержки. Реборн разговаривает с каким-то мужчиной, Хранители на заданиях, а вокруг незнакомцы.
Шатен хочет убежать. Вернуться домой.
- Здравствуйте, Савада Тсунаеши, - мягкий медовый голос, приятно обволакивает сознание.
Тсунаеши оборачивается и удивленно моргает, рассматривая высокого мужчину.
Подтянутый, в черном костюме, темные волосы, лишь на висках еле заметно седина, хищные аметистовые глаза, жесткая складка рта, прямой нос с горбинкой, квадратный волевой подбородок.
Шатен чувствует угрозу, от мужчины исходит хищная аура, а холодный блеск черных глаз внушает страх.
- З-здравствуйте, - улыбается Савада, рассеяно скользит взглядом в сторону Реборна. Тот занят разговором.
- Выпьем? – мужчина протягивает ему бокал с красным вином, который взял у мимо проходящего официанта с подноса.
- Эм… я не пью, - отрицательно качает головой и ждет. Незнакомец так и не представился. Шатену неуютно, он чувствуется себя не в своей тарелке, и почти физически ощущает холодный, расчетливый взгляд мужчины.
-Простите, а Вы…? – вопросительно изгибая бровь, спрашивает Тсуна.
- Ох, простите за мою оплошность. Альтан Коста, - и протянул руку.
Савада мешкается пару секунд и натянуто улыбается, протягивая свою.
Альтан сверкает белозубой улыбкой, и шатену чудится, что пожатие длится дольше положенного. Тсуна с трудом держит улыбку и убирает руку, вздрагивая, когда чужие пальцы ласково прошлись по запястью.
Шатен испуганно смотрит на мужчину, но в его черных глазах безмятежность.
- А может, хотя бы глоток? В честь встречи, - настойчиво протягивая бокал, говорит Альтан.
- Разве что чуть-чуть, - вежливо улыбается Савада и подносит бокал к губам.
Неприятно морщится, когда чувствует вкус алкоголя и улыбается. У него болят скулы.
- Как вам ситуация в ***? – любопытствует Альтан.
- Эм…, - шатен не знает, что сказать, так как не понимает о чем вообще идет речь.
В черных глазах мужчины мелькает самодовольство и что-то похожее на презрение.
Тсуна чувствует себя мерзко, такое чувство, будто его облили черной жижей.
- Не нравится? – в мягком голосе мужчины сквозит насмешка. Легкая.
- Разве что-то изменится от моего мнения? – Савада старается говорить ровно, но внутри его пробирает дрожь.
Он не хочет больше видеть презрение, насмешку, самодовольство, превосходство – почти всю школьную жизнь, его сопровождали таким взглядом одноклассники.
Решила попробовать. Лазила по заявкам Alexandra Powell. Так как у неё просто супер потрясные идеи, будь моя воля, то написала бы по всем ХД
Выбрала - ficbook.net/requests/114407
Ну и как обычно забросила. Меня хватило только на начало. Кажется, стало только хуже. Теперь не хочу писать вообще ХД
читать текст«Ты слишком наивен, Савада», - скажет однажды Хранитель Облака, посмотрит пристальным взглядом, словно стараясь запомнить чистоту светло-карих глаз, и уйдет.
Тсуна будет провожать спину удаляющегося брюнета недоуменным взглядом, пока тот не скроется за поворотом.
«Хм, что хотел сказать Хибари-сан? Я наивен? В чем?», - шатен раздосадовано моргнет и забудет об этих словах. Сероглазый брюнет всегда был странным и зачастую говорил непонятные вещи, как считал Тсуна.
Лишь спустя два года, когда он вспомнит об этих словах, то лишь рассмеётся – зло, надрывно, почти до истерики.
А сейчас, он радуется, что окончил школу, и всё в порядке. Ведь рядом его семья, друзья и близкие ему люди.
Всё будет хорошо. Как в какой-то долбанной песне или рекламе.
Горько, до слез, которых больше нет. И если бы даже остались, он попросту не имеет на это право.
Он – Десятый Босс Вонголы. Это клеймо на всю его жизнь.
Мафия ему не казалась чем-то ужасным или страшным, всё виделось в очень радужном свете.
Они все переехали в особняк Вонголы.
Тсуна робко осматривал свой законный кабинет, сел на кресло, положил руки на подлокотники и откинулся назад, прикрывая глаза, стараясь подавить в себе странное чувство внутреннего напряжения.
- Не стоит расслабляться, - предупреждает , он усмехается. Тсуна видит в черных бездонных глазах сожаление. И пытается ободряюще улыбнуться.
На улице потемнело, и с окна видна лишь непроглядная тьма. Савада закрывает глаза, потирает переносицу и потягивается, разминая затекшие мышцы.
В первый день репетитор над ним смилостивился и не загружал работой, давал ему немного времени насладиться свободой.
А потом… на Тсуну навалилось много бумаг и дел, которые не терпели отлагательств. У шатена кружилась голова от всего этого потока информации. Казалось, что мозг вскипел и больше не мог функционировать.
Савада даже не задумывался о том, сколько много обязанностей у Босса. Раньше он слишком был занят тренировками, боями, спасением мира как-никак, а теперь столкнулся с реальностью, в которой иногда от твоего решения зависит жизнь не только близких, но и незнакомых тебе людей.
Раньше было проще. Раньше он всецело полагался на Реборна, но как показало время, даже он не всесилен и не обладает абсолютной властью. Это была шокирующая правда. Весь, доселе привычный мир, перевернулся и рассыпался на мелкие осколки, строясь заново на хрупкой основе поломанных стекол.
Теперь Тсуна сам выдавал миссии Хранителям, внутри каждый раз содрогаясь при мысли, что однажды кто-то из них попросту не вернется. Вначале он специально выбирал легкие, не опасные задания, копошась в бумагах, стараясь выбрать среди них.
- Бессмысленная трата времени, - Кея раздраженно цокает, кидает на стол отчет и уходит. За ним следом летит Хиберд и поет гимн Намимори. Как же давно он его не слышал.
Он знает, что его Хранители очень сильны, намного сильнее, чем другие сотрудники Вонголы. Он знает, но по-прежнему дает им легкие миссии, которые смогли бы выполнить обычные рядовые.
Хранители ничего не говорят, не возмущаются, не упрекают, молча берут задание, улыбаются, кроме Хибари, и уходят.
Реборн заходит в его кабинет без стука.
- Чаосс, Никчемный Десятый, - издевательски тянет киллер.
- Реборн? – недоуменно хмурится, кривится при новом прозвище, которым теперь его называет репетитор. – Что-то случилось?
- Хех, пора отвечать за свои поступки, - брюнет, трогает небрежным движением край шляпы, надвигая чуть на глаза, и бросает ему на стол папку.
- Что? – непонятно моргает, и берет в руки черную папку.
- Имена тех, кто погиб на миссиях, - жестко говорит Реборн и следит за выражением лица своего ученика.
Тот удивленно распахивает глаза, с непониманием смотрит на репетитора, потом на папку. Его руки дрожат, когда он её открывает, он в шоке, тяжело сглатывает и не может прочитать. В глазах всё расплывается и шумит в ушах. Такой непонятный шум.
- Как? – пересохшими губами тихо спрашивает.
Этого не может быть. Как так? Ведь, это не может быть правдой? Это просто… ошибка.
«Моя ошибка».
Тсуну выворачивает наизнанку, к горлу подступил неприятный комок и тяжело дышать, будто воздух резко погустел. Голову сдавливает в тисках, ладони вспотели, а сердце… кажется, бьется. Быстро-быстро, замирает, медленно, быстро… сбившийся ритм, будто кто-то водит ручкой по белому листу, рисуя острые линии в беспорядочном движении.
- Это я? Как…, - шатен по-прежнему не может прочитать имена, закрывает себе рот рукой и сдерживает крик. Больно. Внутри что-то режет, выворачивает, сворачивает органы в жутком спазме. Ногти больно впиваются в кожу.
- Не беспокойся, я отправил соболезнующие открытки их семьям, - насмешливо припечатывает Реборн и уходит, закрывая за собой дверь.
Тсуне рано или поздно пришлось бы с этим столкнуться. Лучше раньше, пока он не наделал больше ошибок.
- На ошибках учатся.
Реборн прислоняется к двери и слушает крики и плач своего никчемного, но доброго ученика.
Как бы ему хотелось, чтоб он избежал такого урока.
Тсунаеши лично навешает семью каждого погибшего, кланяется и просит прощения.
- Простите меня. Пожалуйста, простите. Я виноват. Простите, - бессвязно повторяет, и смотрит в пол, потому что у него не хватает сил посмотреть в глаза семье погибших. Слишком больно, слишком тяжела ноша вины. Внутри всё гложет, скребет когтями, оставляя горький привкус на языке. Вина.
Сорок человек. Он запомнил имя каждого. Первый месяц, он каждый день просит у них прощения.
Ночью, кусает край подушки и плачет, надрывно, как ребенок.
- Простите меня…
Теперь назначая миссии, он рационально взвешивает возможности своих людей. Больше нет поблажек. Никому. И теперь каждый раз, вручая очередное задание своим Хранителя, он молится:
«Пожалуйста, вернитесь живыми. Пожалуйста, Боженька, защити их».
На второй месяц у него запланировано много встреч. Тсунаеши волнуется, нервно теребит галстук, ему кажется, что он задыхается, он его душит.
Ладони противно вспотели, оставляя чувство грязности, которые никак не удается стереть.
Официальный прием. Тут множество незнакомых людей. Они приветливо улыбаются, тепло встречают, расспрашивают, интересуются вскользь.
Тсуна расслабляется. Интуиция тревожно звенит, взгляды давят неприятной тяжестью, ощущая что-то мерзкое внутри. Словно разорвали на руках твой же подарок, а потом выкинули.
Парень вздрагивает, оглядывается в поиске поддержки. Реборн разговаривает с каким-то мужчиной, Хранители на заданиях, а вокруг незнакомцы.
Шатен хочет убежать. Вернуться домой.
- Здравствуйте, Савада Тсунаеши, - мягкий медовый голос, приятно обволакивает сознание.
Тсунаеши оборачивается и удивленно моргает, рассматривая высокого мужчину.
Подтянутый, в черном костюме, темные волосы, лишь на висках еле заметно седина, хищные аметистовые глаза, жесткая складка рта, прямой нос с горбинкой, квадратный волевой подбородок.
Шатен чувствует угрозу, от мужчины исходит хищная аура, а холодный блеск черных глаз внушает страх.
- З-здравствуйте, - улыбается Савада, рассеяно скользит взглядом в сторону Реборна. Тот занят разговором.
- Выпьем? – мужчина протягивает ему бокал с красным вином, который взял у мимо проходящего официанта с подноса.
- Эм… я не пью, - отрицательно качает головой и ждет. Незнакомец так и не представился. Шатену неуютно, он чувствуется себя не в своей тарелке, и почти физически ощущает холодный, расчетливый взгляд мужчины.
-Простите, а Вы…? – вопросительно изгибая бровь, спрашивает Тсуна.
- Ох, простите за мою оплошность. Альтан Коста, - и протянул руку.
Савада мешкается пару секунд и натянуто улыбается, протягивая свою.
Альтан сверкает белозубой улыбкой, и шатену чудится, что пожатие длится дольше положенного. Тсуна с трудом держит улыбку и убирает руку, вздрагивая, когда чужие пальцы ласково прошлись по запястью.
Шатен испуганно смотрит на мужчину, но в его черных глазах безмятежность.
- А может, хотя бы глоток? В честь встречи, - настойчиво протягивая бокал, говорит Альтан.
- Разве что чуть-чуть, - вежливо улыбается Савада и подносит бокал к губам.
Неприятно морщится, когда чувствует вкус алкоголя и улыбается. У него болят скулы.
- Как вам ситуация в ***? – любопытствует Альтан.
- Эм…, - шатен не знает, что сказать, так как не понимает о чем вообще идет речь.
В черных глазах мужчины мелькает самодовольство и что-то похожее на презрение.
Тсуна чувствует себя мерзко, такое чувство, будто его облили черной жижей.
- Не нравится? – в мягком голосе мужчины сквозит насмешка. Легкая.
- Разве что-то изменится от моего мнения? – Савада старается говорить ровно, но внутри его пробирает дрожь.
Он не хочет больше видеть презрение, насмешку, самодовольство, превосходство – почти всю школьную жизнь, его сопровождали таким взглядом одноклассники.
@темы: Прочая хрень, Просто так..., Фанфик, Katekyo Hitman Reborn